Интервью с исполнительным директором Образовательного фонда «Айб» Давидом Саакяном
Давид Саакян родился в 1974 году в Ереване. Выпускник Ереванской физико-математической школы. Окончил Ереванский архитектурно-строительный институт по специальности «экономика и управление строительством». Защитил магистерскую диссертацию по менеджменту в Государственном инженерном университете Армении. Прошел курсы Открытого Университета Великобритании и получил Профессиональный сертификат менеджера. Работал в финансовом секторе в области стратегии и анализа. В 2001 году учредил тренингово-консалтинговую компанию «Training and Development» (T&D) Ltd., специализирующуюся на бизнес-тренингах и консультациях по организационному развитию. Сертифицированный тренер по нескольким международным обучающим программам, автор более десятка авторских тренинг-курсов и программ по менеджменту, управлению проектами, предпринимательству. Провел несколько сот тренингов и фасилитаций, руководил несколькими десятками консалтинговых проектов. С 2006 года стоял у истоков создания фонда «Айб», был директором проектов, а с 2009 года занимает пост исполнительного директора Образовательного фонда «Айб».
Карен Агекян. Насколько я знаю, для фонда «Айб» образование – не изолированная самоцель, а средство для решения более масштабной задачи развития всего общества. Такие инициативы – поддержка элементов роста или его стимулирование в отдельной сфере или отрасли с последующим «заражением» в хорошем смысле слова всего общества – часто исходят «сверху», от действующей власти. Они имели и имеют место в разных странах и с разным успехом.
Давид Саакян. У нас нет ни рычагов власти, ни ресурсов государственного масштаба. Поэтому перед нами, естественно, встала задача концентрации. И мы решили сконцентрироваться на образовании. Нас заботит будущее Армении, и мы видим путь развития в формировании образованного поколения, которое имеет определенные ценности, осознает свою роль в развитии государства и Армянства в целом. Такое поколение, по нашему мнению, может сформироваться через образование. Мы в нашем фонде придерживаемся принципа создания очагов и образцовых моделей. Оценку их деятельности дадут общество и время. Мы стараемся сделать лучшее, представить образцовую модель и дать возможность обмена опытом между этим очагом и системой образования, распространить положительный опыт на всю систему.
Наш главный проект – проект школы. Но есть и другие отдельные проекты, которые должны найти свое место в одном большом образовательном проекте. К примеру, лабораторный проект. Мы задались целью понять, какими должны быть лаборатории, чтобы у детей возникали любовь к предмету, желание учиться, сделать что-то новое. В результате мы спроектировали и создали свою первую лабораторию в Ереванской физико-математической школе и просто показали, как такая лаборатория должна выглядеть. Провели там мастер-классы, и «волна» пошла. Приходят люди и говорят, что хотят создать такую лабораторию у себя в школе, спрашивают, что для этого нужно. Мы предлагаем вместе собраться сделать фандрейзинг и т.д. У нас сейчас идет такой проект со школой имени Чехова. При наличии образца становится ясно, куда стремиться, тогда и деньги подтягиваются. В этом месяце у нас откроются две лаборатории по экологии в Каджаране, на юге страны, проект полностью профинансирован мэрией Каджарана. С нашей стороны обеспечена техническая поддержка.
Второй наш принцип – объединение людей вокруг идеи образования. Образование – это ценность, общество само должно взять на себя ответственность за его развитие, выступить в роли заказчика и сформулировать требования к образованию. Именно поэтому образовательные проекты нельзя делать в одиночку. Нельзя найти какого-нибудь спонсора или «хорошего человека», который профинансирует создание лаборатории, школы, проведение конкурса и т.д. Неучастие общества не позволит проекту стать собственностью общества.
К.А. В идеологии фонда «Айб» явственно подчеркивается не только важность построения сообщества людей, связавших себя с проектом, но и формулируются нравственные основания их работы, указываются основополагающие для сообщества ценности, что явно отличает клуб и фонд от большинства случаев классической благотворительности. Здесь сообщество само себя видит как ценность и как образец для создания аналогичных сообществ. Оно, в лице своих членов, занимается не только образованием, но и самим собой. В программном тексте «Минуя пороги», который подытоживает четыре года существования фонда, клуб рассматривается как генератор не только смыслов и идей, но морали, целеустремленности и духа.
Д.С. Есть две структуры – клуб и фонд. Члены клуба чего-то добились в жизни благодаря полученному образованию. Они пришли в образование через образование. Фонд – это реализатор программ. Задача клуба – сформировать сообщество вокруг идеи развития образования. Сообщество – это организм, который проходит определенные стадии эволюции. Есть другой случай – механизмы кем-то созданные, запущенные какой-то внешней силой. Но мы выбрали первый, более органичный вариант. Такое сообщество содержит в себе возможности роста и долголетия. Это важно с точки зрения преемственности поколений. Состоявшиеся люди, члены сообщества, должны помогать состояться следующему поколению. Наша система ценностей – это как раз безвозмездная помощь следующему поколению.
Вы правильно отметили, что внесенное извне часто отторгается. Но сообщество «Айб» – часть общества, которая высказывает свое мнение, формулирует свои цели. Такой подход не позволяет отклониться от основной идеи, уйти в крайности и заняться чем-то неприемлемым для общественности. Мы постоянно пытаемся увеличить наше сообщество. Чем оно больше, тем меньше мы зависим от чьего-то мнения – будь то человек, государство или какая-нибудь компания. Когда мы говорим о сплочении людей вокруг идеи образования, мы понимаем, что образование не может быть бизнесом, не может быть заказным, даже если заказчиком выступает государство. Оно есть ценность, ориентированная на будущее. И чем больше людей берут на себя ответственность в этом деле, тем легче нам защитить общество от чьего-то диктата. И в уставе, и в других основополагающих документах мы всячески пытались избежать давления отдельных людей или отдельной группы на весь процесс.
Журналисты часто спрашивают: как в своей новой школе вам удастся избежать тех негативных явлений, которые имеют место в других школах: звонки сверху, коррупция и т.д. Ответ очевиден – это ответственность за принятые решения максимально большого количества людей. На многочисленное сообщество гораздо сложнее повлиять, тем более если его члены принадлежат к разным странам и разным сферам.
То же самое касается системы финансирования. Мы отделили школу от финансовых задач. Она занимается вопросами обучения, а финансами – образовательный фонд «Айб». Дети поступают в школу независимо от возможности родителей оплачивать их обучение. С того момента как школа попадает в финансовую зависимость от родителей, качество образования отступает на второй план, более актуальным становится вопрос выживания.
К.А. Сейчас в обществе активно обсуждается тема взаимоотношений передового и национального. Армянское начало часто противопоставляется инновациям. Одни считают, что инновации могут его размыть и испортить. Другие, наоборот, с недоверием смотрят на армянское начало, как на нечто архаичное, слабо связанное с современностью.
Говоря о современном образовании, очень часто делают упор на глобальность, на конкурентоспособность, успешность человека как продукта образования. В этом случае возникает риск получить образованного человека, не привязанного ни к стране, ни к народу, не «отягощенного» обязательствами. Видите ли вы этот риск? Как вам удалось сочетать инновации с национальным характером школы?
Д.С. Глобализм сегодня есть – от этого никуда не деться. Но обязательно ли он предполагает существование человека как изолированного индивида вне сообщества? Да, глобализация некоторым образом стирает границы, и человек дальше отходит от национальных корней. С другой стороны, он все равно является членом некоторого сообщества – менеджеров, хирургов. Все равно развитие личности идет через сообщества – обмен опытом, дружба, связи. Если посмотреть с этой точки зрения, почему в центре притягательной силы формирования сообщества не может оказаться нечто национальное – то, что наделяет человека идентичностью?
Мы не отвергаем сегодняшнюю реальность и не боремся с неизбежным, но пытаемся найти в этом возможности роста. Нельзя что-то строить насилием. Раньше нас обвиняли в том, что мы организуем «утечку мозгов». Да, мы даем хорошее образование. Да, ребята с хорошим образованием могут сегодня выбирать лучшие университеты мира для продолжения образования. Да, мы понимаем, что люди, окончившие лучшие университеты мира, будут выбирать лучшие предложения по работе и в большинстве случаев, возможно, за границами Армении. Возникает вопрос: что с этим делать? Давать такое образование, чтобы наши дети не могли выехать за пределы Армении? Это не выход. Путь, который мы выбрали – помочь человеку состояться в жизни, в профессиональной карьере. Стать человеком мира и иметь свое место в нем. Но показать ему, что все это возможно, если ты находишься в сообществе, которое имеет свою идентичность, привязано к своей Родине.
Когда воспитывают ребенка – ему дают любовь, не ожидая ничего взамен. Но потом в большинстве случаев он возвращает тебе эту любовь. Так же намерены поступать и мы: у детей, которые получают образование с нашей помощью, нет никакого обязывающего контракта. Нельзя таким способом удержать человека в Армении. Например, Нарек, парень из деревни Мец Масрик, прошел нашу программу и поступил в Стэндфордский университет, получил стипендию и от нас, и от фонда «Луйс». Люди помогли ему открыть дорогу в Стэнфорд. Помогли, потому что он из Армении, помогли, потому что у него есть потенциал. Не ожидая ничего взамен. Его встретили в Стэнфорде, познакомили с армянской диаспорой, с профессорами, чтобы ему легче было интегрироваться. Он увидел, как сообщество помогло ему состояться в жизни. И это не может остаться без ответа. Мы ожидаем, что такие, как Нарек, потом помогут состояться следующему поколению.
К.А. Фонд организовал перевод на армянский язык лучших в мировой образовательной системе школьных учебников систем Advanced Placement, International Baccalaureate, A Level и др., отобранных специальными группами из ученых и преподавателей.
Д.С. «Айб» не пошел по пути выбора определенной модели – скажем, модели IB (международного бакалавриата), у которого сейчас более 4 тыс. школ в мире. Мы пытаемся сделать микс из всего, что, по нашему мнению, является хорошим. Например, в одной из известнейших школ Америки, где физика преподается на очень высоком уровне, департаментом физики руководит эмигрант из СССР и используются бывшие советские учебники. Мы уже перевели на армянский язык задачник Савченко, потому что сегодня невозможно представить школьника, собирающегося стать физиком, который не решает задачи по Савченко. Физика есть физика, и надо выбирать лучшее в мире. Здесь уже нет границ. Остается вопрос идентичности – в этом случае есть границы, но они не закрыты. Это границы ценностей, которые показываются на собственном примере, и человек, понимая их отрицательные или положительные стороны, берет их для себя или нет.
Мы хотим дать материал для сравнения, ведь развития без сравнения не бывает. Когда мы действуем в закрытой системе, нам трудно понять, где хорошо и где плохо. Мы хотим показать нечто другое, и уже сами директора школ, учителя, министерство должны решить, принимать или не принимать это. Да, есть учебники, в некотором смысле обязательные. Я сам учился в физико-математической школе, у нас была та же программа, что и в других школах. Но, кроме учебника, у нас были пять-шесть журналов, другие книги. И школа сама решала, что для нас лучше. Вопрос в том, насколько руководство школы и учителя готовы делать этот выбор. Обычно государство делает за них минимальный выбор, и в большинстве своем люди этот выбор принимают и ограничиваются им. Но ведь ограничений нет.
К.А. В чем же источник проблем в образовательной сфере?
Д.С. Это отношение людей к образованию. Пока общество не сформирует своего критического отношения к образованию как продукту, за который оно платит не только деньгами, но и временем, и успехом в жизни, и прочим, мы не сможем иметь хорошего образования. Общество должно предъявить конкретные требования. И выработать их оно сможет через сравнение. Почему во Франции хорошие вина? Потому что французы – гурманы и не потерпят от производителей вина, которое не устраивает их по вкусу. То же самое должно быть и у нас по отношению к образованию.
К.А. Ваши конкурсы и «круглые столы» – это, по сути, площадки, где заинтересованные люди знакомятся с вашими идеями, с различными альтернативами.
Д.С. Да, мы все пытаемся использовать как площадку для показа альтернатив. К примеру, конкурс «Кенгуру», который перерос в детское движение, потому что 40 тыс. участников в РА – это более 10% всех учеников. В этом году мы проводили конкурс и в Арцахе.
В первый год у нас была достаточно неожиданная проблема: школы не хотели участвовать в конкурсе. Некоторые школы до сих пор не хотят участвовать, и все по одной причине: рушится их имидж «лучшей школы», который существует под стеклянным колпаком. Каждая школа считает себя лучшей и так представляет себя родителям учащихся. Чтобы понять, насколько это действительно так, нужно пройти через сравнение. А участие в конкурсах – это возможность сравнивать. Именно поэтому некоторые избегают конкурсов, олимпиад. В итоге страдают дети, страдает школа, которая лишает себя возможности развиваться. В конкурсе «Кенгуру» мы все же сравниваем результаты детей, а не школ. Поэтому подавляющее большинство участвует в этой инициативе. И конкурсы, и мастер-классы мы используем для демонстрации нашей работы, а выбор оставляем за школами.
Изначально была идея выбрать хорошую школу в Армении, поддержать ее и сделать моделью для остальных. Потом мы поняли, что нельзя концентрироваться на одном «островке», нужно активно распространять идеи на всю систему. На определенном этапе мы осознали, что наш проект имеет все шансы стать национальным проектом, и решили все наши наработки сделать достоянием общества, выслушать само общество – какой оно видит армянскую школу будущего. Поэтому мы организовали серию «круглых столов» с директорами школ, учителями, детьми, родителями, представителями бизнеса, постарались вовлечь все заинтересованные стороны. И получили мандат общества – подтверждение того, что движемся в правильном направлении, что проект фонда воспринимается как полезный и нужный. Получили конкретные комментарии и предложения для доработки проекта.
К.А. В хорошем проекте не бывает мелочей. Вы уделили большое внимание архитектуре новой школы, внутренней планировке. Привлекли специалистов из Массачусетского технологического института.
Д.С. Архитектура не бывает сама по себе. Разрабатывая нашу концепцию современного образования, мы принимали во внимание все детали. В какой среде должен учиться ребенок, чтобы у него возникло желание сделать нечто новое, понимание, что будущее зависит от него, что благодаря образованию можно состояться в жизни? Какими должны быть отношения между учениками, между учеником и учителем, школой и родителями, общественностью и школой, бизнесом и школой?
В образовании нет иерархии. Учитель не приходит в школу только обучать, а ученик – только учиться. Оба приходят и учиться, и учить. Возник вопрос: как это воплотить в архитектуре? Как воплотить открытость школы? Например, в устройстве библиотеки. Библиотекарь не должен быть преградой между учеником и книгой. Вот сейчас, за чашкой чая, у ребенка возникло желание просмотреть конкретную книгу, и ничто не должно ему помешать. Поэтому у нас нет границ между библиотекой, кафетерием, фойе и пр. Брать книги ученики смогут сами, у библиотекаря будет одна функция – собирать оставленные книги и возвращать их обратно на полки.
В архитектуре материализовались все важные для нашей школы идеи, принятая нами концепция образования. Планировка должна обеспечивать мобильность, возможность для детей работать в группах, командах, работать интерактивно с учителем. Чтобы учитель смог сесть вместе с ними в круг и что-то обсудить. Если мы говорим про обучающуюся общину, что должно быть в центре притяжения? Если мы говорим, что ученики должны общаться – следовательно, нужно предусмотреть помещения для кружков, клубов. Должен быть медиа-центр, где дети могли бы организовывать свои представления, лекции, где проходили бы мастер-классы не только для учащихся, но и для родителей, общественности. В медиа-центре мы отошли от концепции стандартного зала, чтобы дети могли слушать, как им удобно – сидя, полулежа.
Мы движемся поэтапно. На примере двух строящихся корпусов мы проверим на практике, что так, а что не так – они станут лабораторией для следующего этапа строительства. В этих двух корпусах будут учиться 160 человек. Потом построим основные корпуса, где смогут учиться около 300 детей, а первые два станут полноценным медиа-центром со своими студиями и мастерскими.
И еще: мы избегаем слова «кампус», которое предполагает обособленность маленькой общины. Когда человек из такой общины попадает в большой мир, у него происходит некоторая нестыковка, поэтому система кампусов во всем мире переходит к большей интеграции с реальной жизнью. Поэтому мы чаще использует выражение «образовательный хаб» (узел), и это тоже нашло свое отражение в архитектурном решении школы. Ребенок должен общаться и со своими сверстниками из других школ, жить в обществе и т.д.
К.А. Предполагаются ли какие-то стабильные связи с высшей школой, с личностями, которые осуществляют прорывные работы в той или иной области науки, технологии, предпринимательства?
Д.С. Когда мы говорим о школьной общине как о «хабе», мы имеем в виду как раз знакомство с мировым опытом, через такие личные контакты. Все члены клуба и сейчас уже проводят мастер-классы и в вузах, и в школах. Мы стараемся использовать любую возможность, чтобы состоявшиеся люди делились своим опытом, показывали путь к достижению вершин благодаря образованию. Кроме постоянного преподавательского состава, у нас предусмотрена возможность приглашать людей на месяц, неделю или день делиться своим опытом. Будут встречи между выпускниками школы и учащимися, между учениками нашей и других школ.
Сотрудничество с университетами у нас есть и сейчас. И с Американским университетом Армении, где идет разработка программ преподавания английского языка, и с Ереванским госуниверситетом, где у нас есть зеркальный сервер MIT OCW. Но это не исключительная связь с каким-то университетом у нас или за рубежом, поскольку мы не собираемся поставлять абитуриентов для конкретного вуза, готовить в конкретный вуз. Школа даст углубленные знания, а выбор оставит за выпускником и его родителями.
К.А. Известен опыт преподавания в диаспоре. В подавляющем большинстве в армянских школах только армянские язык, литература, история преподаются на армянском языке, остальные предметы – в основном на английском или французском языках по довольно продвинутым программам. Однако результат обычно не очень впечатляющий из-за невысокой квалификации преподавательского состава. Не обеспечив идеальную схему преподавательскими кадрами, можно серьезно подорвать результат.
Д.С. Эти вопросы для нас стояли еще четыре года назад. Мы проводим мастер-классы для преподавателей, организуем образовательные программы, сотрудничаем с нашими партнерами – фондом «Бенгур Пахчанян», который занимается курсами повышения квалификации учителей. Очень важно не обескровить другие школы, предлагая учителям более высокую зарплату. Этот момент для нас настолько важен, что мы даже отразили его в решении совета попечителей как один из основополагающих. Мы понимаем и берем на себя ответственность перед системой образования в целом и обязуемся восполнить возможный кадровый ущерб, занимаясь обучением преподавателей.
Мы также расширили спектр поиска учителей. Многие учителя сейчас находятся вне школы, многие хорошие специалисты не смогли найти себе в школе место для самореализации либо покинули ее по финансовым причинам. Но в душе они считают себя учителями. С другой стороны, мы ищем пути привлечения молодого поколения, которое занимается наукой, но не рассматривает возможность преподавания в школе, поскольку это сегодня непрестижный, малооплачиваемый труд, где нет самореализации, нет идеи. Кроме всего прочего, мы хотим, чтобы наши лаборатории были не просто учебными. Молодой ученый сможет здесь развиваться, заниматься наукой вместе с учениками. Сегодня наука развивается такими темпами, что учебник, к примеру, по биологии устаревает за шесть месяцев. Чтобы ребенок имел современные знания по предмету, учитель должен работать в этой науке.
К переводу учебников, о которых я уже говорил, мы привлекли молодых аспирантов, ученых. Это не просто перевод, они знакомятся с системой преподавания, адаптируются к ней. Конечно, кто-то хорошо знает свой предмет, но не владеет искусством преподавания, не может передать огонь знаний. Поэтому число людей, с которыми мы работаем, намного больше, чем необходимый нам преподавательский состав, и мы будем выбирать.
К.А. Ограничиваете ли вы свои образовательные проекты рамками Армении?
Д.С. Школа «Айб», которая сейчас строится в Армении, – это первая, но не последняя школа. Мы не ограничиваем себя рамками государства. Если две трети армян проживают вне Армении, логика подсказывает, что образование должно быть глобальным. Будучи притягательным центром для всего Армянства, Армения должна быть экспортером образования, и это именно то, в чем мы можем быть полезными диаспоре. Поэтому мы должны прийти к сети школ «Айб» по всему миру.